Вита Максимова
ЧУДОВИЩЕ
Звонок в дверь раздался вовремя. Я только успела застегнуть нижнюю пуговицу пиджака. На пороге стоял Андрей. Как всегда, помахав рукой, он спросил «Как дела?». Тупой вопрос. Я никогда его не задаю, потому что знаю, что правду все равно никто не скажет. Да и вообще, Андрей, мне мягко сказать, надоел. Но альтернативы нет - вечером сидеть дома совсем не хочется.
«Ненавижу его голос. Ненавижу его куртку. ненавижу его кроссовки» - твердила я про себя, одеваясь. «Надоел. Надоел. Надоел.»
Мы вышли из подъезда.
- Ну, куда пойдем? - спросила я.
- Да, мне все равно. – ответил он.
«Все равно. Если все равно, иди домой» - подумала я.
Мы шли молча, а из окон Машкиной квартиры гремела музыка, мелькали тени, и двое каких-то мужчин, пересиливая себя и холод, докуривали сигареты. У Машиной мамы сегодня день рождения.
- А где они, кстати? - спросила я
- Не знаю, идем поищем. – ответил Андрей.
Они – это Маша, моя подруга детства, и Денис. У них любовь.
Раньше мы дружили все вместе, но потом Денис и Андрей нас поделили. Машка, как видно, была не против такого дележа. А я... Ну что теперь остается делать? У них любовь, мешать и нарушать идиллию нельзя. И нам с Андреем ничего не остается, как надоедая друг другу от скуки, шляться по кварталу. И не дай Бог забрести на скамейку, где сидят Маша с Денисом.
Надоело. Любовь это гадость.
Их заветная скамейка находилась сзади нашего дома, в другом дворе. Днем на ней собирались старушки, а вечером бедная скамейка была в их полном распоряжении.
Выйдя из-за деревьев, я, первым делом, увидела Машину белую куртку. Ден сидел, прислонившись к дереву, притянув к себе Машу.
- А они все-таки смотрятся? - спросила я у Андрея.
Он, в ответ, пробурчал что то о том, что мы с ним могли бы тоже хорошо смотреться, но я сделала вид, что ничего не слышала. Он всегда говорит такую ерунду, что даже противно слушать.
- Привет! - сказала я, нагло усевшись рядом с Машей.
Маша только кивнула нам с Андреем и отвернулась.
- Мы вам не мешаем? - задал умный вопрос Андрей.
- Нет. - ответил Ден, подняв голову с Машиного плеча. - Сидите. Все равно скучно.
Мы немного помолчали, немного поговорили о новых дисках, вспомнили мой недавно прошедший день рождения. В разгаре нашего спора, о том, кто что подарил, на дороге, слабо освещенной фонарем, появился мальчик лет семи. Он подошел к нам, держа пластиковую тарелку, наполненную пирожными.
- Ой, Саша! Ты так быстро! - воскликнула Маша, и, освобождаясь из объятий Дениса, взяла с тарелки два пирожных.
- Угощайся - предложила она мне.
Я взяла "корзиночку", до верху наполнению кремом.
Мальчик сел рядом со мной. Я знала его по Машиным рассказам и их общим фотографиям - это был сын подруги Машиной мамы.
Маша скармливала Денису коричневый "медовик", Андрей ушел на поиски курящего, чтобы спокойно прикурить.
Доев "корзиночку", я посмотрела на моего случайного соседа.
- Как тебя зовут? - спросила я, потому что этот вопрос обычно задают детям.
- Саша - ответил от с детской неуверенностью и улыбнулся.
- Ты к Маше в гости пришел?
- Да.
- А почему тут сидишь? Там ведь, наверно, чай пьют.
- Так… так надо. - запнувшись, ответил он.
В это время подошел Андрей, маяча огоньком сигареты в темноте.
- Я его презираю. - вдруг, ни с того, ни с сего сказала я.
- А как это "презираю"? - Саша сделал круглые глаза и вопросительно на меня посмотрел.
- Презирать это так - вот видишь, Андрей стоит. А позади него - кусты. А ты смотришь на него так, как будто его там нет, и видишь одни лишь кусты. Попробуй.
Пока Саша пробовал, Андрей что-то там ворчал про наглядное пособие для презрений. Но положение спас вдруг подошедший Тимур - общий знакомый. Андрей разговорился с ним. А я была так увлечена своими объяснениями, что ничего не заметила.
- Получается?
- Ну вроде бы да…
- А тебе есть кого презирать?
- Да, есть.
И Саша посмотрел на меня грустными глазами.
Мы чуть-чуть помолчали. Тимур что-то рассказывал. Они весело смеялись. Никому до нас с Сашей не было дела.
- Ты здесь первый раз.
- Нет, я уже здесь был. Много раз. Мы с мамой и папой приезжали. К Маше.
Маша, в это время, по прежнему полулежала на Денисе.
- И все время, - продолжал Саша, - к ней приходил этот.
Вы тянув руку, он указал на Дена.
- Я хотел с Машей побыть. А он приходил, и уводил ее в комнату, или в подъезд. Они все от меня скрывают.
- Но ведь они уже большие?! - возразила я.
- Ну извини меня - удивив недетской фразой, продолжал Саша, - мне же обидно. Мне мама говорит - вырастишь и … женишься на Маше.
Он посмотрел на меня, улыбнувшись.
- Ну, может и женишься - улыбнулась я в ответ.
- Нет не женюсь. Этот мешает.
Мы опять помолчали, и я уже хотела втянуться в разговор с Тимуром, как Саша, вдруг заговорил:
- Я еще раз здесь был. Один. - и шепотом добавил - Только никому не говори.
- Как? - спросила я. Это было уже интересно.
- Этой зимой большие пацаны во дворе за машины сзади цеплялись и уезжали. А я один гулял. Ну меня там один взял и вместе с собой прицепил. Мы ехали долго, я уже не мог держаться, а тот, который меня с собой взял уже отцепился, а я не боялся, просто я не мог, ведь сзади машины ехали. Но потом эта машина остановилась, и я отцепился. Посмотрел вокруг и вспомнил, что я тут был с папой и рядом Маша живет.
- И что, ты пошел к ней домой?
- Нет, я только до дома дошел. Походил туда-сюда, смотрю - они идут.
- Кто?
- Этот и Маша.
И он опять замолчал.
- И что? Что дальше?
- Я стоял около подъезда, за кустами. А они в подъезд зашли вместе.
Опять повисла пауза.
- Как же ты до своего дома добрался?
- Я пошел на остановку, сел в автобус, на котором мы с мамой сюда приезжали. Здесь ведь не далеко.
- А если бы ты под машину попал? Тебя бы тогда в больницу отвезли.
- Ну, извини меня, - опять повторил он свою взрослую фразу, - Я там уже был.
- Как?
- Я домой пришел, смотрю - у бабули на зеркале лежат конфетки в блестящих обложках. Ну знаешь, такие старые конфеты, маленькие круглые и мятные.
Я кивнула. С этой разновидностью валидола мне приходилось встречаться.
- Ну я целую пачку съел. Я вообще-то знал, что это не конфеты - бабуля их ест, когда ей плохо. Но я их все равно съел. А потом меня тошнило. А Клёпа увидела, что я конфеты ем, и тоже съела. Потом бабуля из магазина пришла. А дальше ничего не помню.
Вдруг я вспомнила взволнованный Машин голос по телефону: "Саша отравился таблетками".
- А потом, продолжал он, - я проснулся, у меня, вот здесь, в руке, была трубка. А мама стояла рядом и плакала.
- Долго ты в больнице лежал?
- Долго. Знаешь сколько - сто дней, а может больше. А когда домой вернулся, бабуля сказала, что Клёпа умерла, потому что тоже конфеты ела.
Маша докормила Дениса "медовиком" и теперь сама доедала корзиночку. При этом она хохотала и весело на него поглядывала.
- Бедный … - сожалеюще вздохнула я.
- Я не бедный. - возразил Саша. - Просто они меня всегда обманывают. Когда они приходили к нам домой…
- Маша и он?
- Да, они приходили, и сидели у меня в комнате, а сами посылали меня за яблоками. Вот как сейчас. Маша не хотела чтобы я уходил, это он меня послал. Мне по дороге страшно было идти, какой-то дядька шел и темно, но я быстро побежал. Они здесь на скамейке сидели, а я спрятался за деревом. И знаешь что они делали?
Он сделал знак чтобы я нагнулась и прошептал - " Они целовались!!!"
- Саша, но ведь они уже большие… - начала, было, я.
- Нет. Я тебе не хотел говорить, но скажу.
Я опять наклонилась, и он дико зашептал мне в ухо:
- Сегодня, когда они выходили из подъезда, он был похож на чудовище. И когда они у меня в комнате сидели, он смотрел на нее так, как будто хотел сделать её своей женой. У него был взгляд чудовища. И поэтому я не должен оставлять их вдвоем.
Я сидела ошарашенная, как будто меня облили холодной водой. А он продолжал:
- У меня в голове как экранчик с камерой - все записываю в голове - как они вместе сидят, идут. И вот сейчас тоже записываю. А потом, когда с папой в машине еду или гуляю, у меня перед глазами все это прокручивается. Вот посмотри, посмотри на него - ты, наверно, не видишь, а я вижу - он настоящие чудовище. У меня был друг, которому я все рассказывал, все секреты, но он потом рассказал всем во дворе. И после этого он стал похож на лису. Встречался с ним на улице и видел перед собой лису. А этот - чудовище.
Саша хотел сказать еще что-то, но открылось окно, и Машина мама крикнула:
- Маша!
- Мам, я тут.
- Сашенька с вами?
- Да.
- Заводи его домой. Мы только его ждем. А то все уже расходятся.
- Пошли, котенок. - тихо сказал Денис.
Встав со скамейки он взял Машу за руку. Саша тут же вцепился в другую. Так они и шли Денис - Маша - Саша, лесенкой.
Мы подошли к нашему подъезду. Из окна выглянула молодая и красивая женщина, Сашина мама.
- Сашуль, заходи.
Саша взглянул на Машу, но она кивнула ему и сказала:
- Иди сам. Я попозже поднимусь.
Он нервно выдернул свою маленькую руку из ее руки, и побежал в подъезд.
- Обиделся. -сказал Денис.
- Я пойду. За ним. - ответила Маша, удаляясь в темноту подъезда
- Стой! Стой, Маша! Пусть он сам! - прокричал Ден.
- Что сам? - вдруг спросила я
- Пусть сам разбирается со своими проблемами. Мой братишка тоже любил чтобы его жалели. Специально вызывал жалость. А жалость человека унижает.
Из подъезда раздавались всхлипывания и звуки Машиного успокаивающего голоса.
Чуть позже, Денис, психанув, ушел. Маша и Саша поднялись домой, гулко хлопнув дверью.
- Ну, Александр, дает! - сказал мне Андрей.
- А что тебе не нравиться?
- Ничего. Настоящие мужики так не поступают. Настоящие мужики поступают как…
- Чудовище - неожиданно сказала я.
- Что? - переспросил Андрей
- Но я ему не ответила.